1 сентября 2016 года в России начинается реформа третейских судов. С этой даты они меняют названия на постоянные арбитражные учреждения и фактически полностью вливаются в российскую судебную систему.
Мы подготовили карточки с наиболее значимыми изменениями, которые произошли в институте третейского разбирательства.
Федеральный закон от 29.12.2015 N 382-ФЗ о третейском арбитраже вступает в силу 1 сентября 2016 года. К этому документу уже разработано множество ведомственных нормативных актов, определяющих новые правила работы третейских судов в Российской Федерации. В результате арбитражей станет меньше, но они станут достойными конкурентами государственным судам.Что же меняется в системе бывших коммерческих “карманных судов” корпораций?
Впервые в России в отношении третейских судов официально применено широкоиспользуемое в Европе понятие «арбитраж».
Согласно норм закона об арбитраже, постоянно действующее арбитражное учреждение — это структурное подразделение юридического лица, которое на постоянной основе выполняет функции по администрированию арбитража.
Законом также предусмотрены третейские суды «ad hoc», т.е. созданные для рассмотрения всего одного конкретного спора. Но они смогут действовать только с ограничениями.
В Российской Федерации новые арбитражные учреждения могут создаваться только при некоммерческих организациях. Создание одного постоянно действующего арбитражного учреждения одновременно при двух и более НКО не допускается.
Исключение из правила о необходимости разрешения Правительства РФ на работу законом предусмотрено только для МКАС и МАК, которые созданы и действуют при Торгово-промышленной палате РФ. Остальные арбитражи работать без разрешения чиновников не смогут. Более того, отказ в таком разрешении обжалованию не подлежит.
Правила об обязательном получении разрешения Правительства РФ на работу постоянно действующего арбитражного учреждения в России распространяются также на все иностранные арбитражные учреждения.
Единственное требование, которое при этом предъявляется к иностранным арбитражным учреждениям, – наличие признанной международной репутации.
Деятельность постоянно действующего арбитражного учреждения должна способствовать более широкому применению в Российской Федерации арбитража, а также укреплению законности, становлению и развитию партнерских деловых отношений, формированию этики делового оборота.
Все постоянно действующие арбитражные учреждения должны осуществлять свою деятельность в соответствии с правилами арбитража. Эти правила должны быть депонированы в уполномоченном федеральном органе исполнительной власти.
Постоянно действующее арбитражное учреждение обязано публиковать актуальную информацию о его органах управления (в том числе о вхождении в них учредителей (участников) НКО, при которой создано постоянно действующее арбитражное учреждение).
Порядок опубликования такой информации устанавливается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.
Одним из нововведений закона об арбитраже является предоставление сторонам возможности назначения арбитром судьи в отставке. Арбитры получили также процессуально-закрепленный свидетельский иммунитет. Арбитрами могут быть лица, не имеющие юридического образования, но отвечающие ряду требований. Окончательное слово в назначении арбитров будет иметь контролирующий государственный суд.
Определение, вынесенное государственным судом РФ в рамках оказания содействия третейским судам, является окончательным и обжалованию не подлежит. Однако стороны арбитража, администрируемого постоянно действующим арбитражным учреждением получили право достигнуть соглашение об отказе от возможности обращения в государственный суд по таким вопросам.
Судопроизводство осуществляется на основании правил, утвержденных организацией, при которой он создан, если стороны не договорились об иных правилах. Если какие-то вопросы в своем соглашении стороны не оговорили, такие вопросы регулируются по правилам соответствующего третейского суда.
А значит, суд может запросить дополнительные доказательства.
Содействие государственных судов выражается в рассмотрении и удовлетворении запросов третейских судов о получении письменных, вещественных доказательств, иных документов и материалов, вопросов назначения, отводов и прекращения полномочий арбитров.
Новый закон предусматривает гражданско-правовую ответственность НКО, при которой создано арбитражное учреждение, и уголовную ответственность арбитров.
В случае, если правила постоянно действующего арбитража не устанавливают его ответственность перед сторонами арбитражного соглашения в большем размере, чем предусмотрено законом, НКО несет гражданско-правовую ответственность перед сторонами арбитража только в виде возмещения убытков, причиненных им вследствие неисполнения или ненадлежащего исполнения постоянно действующим арбитражным учреждением своих функций по администрированию арбитража или связанных с осуществлением им своих обязанностей, предусмотренных правилами постоянно действующего арбитражного учреждения, при наличии умысла или грубой неосторожности. Арбитр может нести уголовную ответственность в целях возмещения ущерба, причиненного преступлением, в совершении которого арбитр будет признан виновным в установленном законом порядке.
Решение третейского суда, в отношении которого получен исполнительный лист на его принудительное исполнение, по своей юридической силе равнозначно вступившим в законную силу судебным актам судов общей юрисдикции и арбитражных судов.
Третейский суд при необходимости может исправить допущенные в вынесенном решении ошибки, описки и опечатки, разъяснить свое решение, может также вынести дополнительное решение для разрешения заявленных требований, которые не были им рассмотрены, однако сделать это он вправе только по заявлению сторон.
Государственные суды в ходе рассмотрения вопросов о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение судебных актов арбитражных учреждений должны противодействовать их легализации, если имеются убедительные доказательства ангажированности состава арбитров с одним из участников спора, который имел возможность повлиять на принятие решения в свою пользу. Установление аффилированности третейских судей с кем-то из участников процесса, а также финансирование третейского суда за его счет являются основанием для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда или его отмены по заявлению стороны спора или третьего лица.
Хотели как лучше, а получилось ли: как идет реформа третейских судов — новости Право.ру
С 1 ноября 2017 года для третейского арбитража в России началась новая эпоха. Теперь рассматривать третейские споры в нашей стране могут только арбитражные учреждения, получившие разрешение правительства. Из-за этого число таких судов уменьшилось более чем в сто раз. Какая судьба ждет обновленный правовой институт в России в ближайшие годы, рассказывают эксперты.
Долгий путь реформы
В декабре 2013 года Владимир Путин в послании к Федеральному собранию поручил правительству совместно с Торгово-промышленной палатой и Российским союзом промышленников и предпринимателей урегулировать нормы о негосударственных арбитражах.
«Третейские суды зачастую являются средством для мошенничества и кражи собственности», – признавала Елена Борисенко, на тот момент заместитель министра юстиции.
Другие проблемы уточнялись в пояснительных записках Минюста – существование «карманных» арбитражей, подконтрольных стороне спора, и общая неурегулированность этой сферы.
Уже 17 января 2014 года Минюст опубликовал первую версию закона, обсуждение и согласование которого заняли почти полтора года. Летом того же года Главное правовое управление (ГПУ) администрации президента раскритиковало реформу.
В частности, Министерству указали на то, что недостаточно четко урегулирована новелла о выдаче разрешений на работу третейских судов, а в целом предусмотрен избыточный госконтроль.
Текст нормативного акта отправили на доработку обратно в Минюст.
На исправления ушло около полугода. Весной 2015 года проект законодательных изменений получил одобрение от Правительства и тогда же поступил в Госдуму. Пакет нововведений состоял из ФЗ «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в РФ» и сопутствующих правок в отдельные законодательные акты.
В третьем чтении законопроект приняли уже в декабре 2015 года. Главной новацией стало то, что постоянно действующие арбитражные учреждения (третейские суды) разрешили создавать только при некоммерческих организациях.
НКО, при которых учреждаются арбитражи, должны получить соответствующую рекомендацию от специально созданного Совета по совершенствованию третейского разбирательства при Минюсте, в который вошли участники общественных объединений, предприниматели, представители юридического и научного сообществ. А уже после этого арбитражные учреждения получают разрешение от Правительства.
Закон также установил, что одни и те же арбитры не смогут входить в списки более чем трех третейских судов. Зато парламентарии разрешили стать арбитрами судьям в отставке.
Параллельно Госдума приняла закон, определяющий характер дел, которые можно передать на рассмотрение третейских судов.
В первую очередь, это корпоративные споры, связанные с созданием, реорганизацией и ликвидацией юрлица; по искам участника юрлица в связи с его правоотношениями с третьим лицом; об обжаловании решений органов управления юрлица и других.
Также депутаты разрешили передавать в третейские суды разбирательства по вопросам оборота госимущества, кроме тех, которые связаны с госзакупками.
Переходный период привел к сокращениям
Перечисленные поправки вступили в силу осенью 2016 года. Вместе с тем законодательные изменения предусматривали переходный период для уже существующих арбитражей – им дали 1 год, чтобы зарегистрироваться по новым правилам. Этот этап завершился 1 ноября 2017 года.
Тогда выяснилось, что по итогам прошедшей реформы в России осталось лишь четыре третейских суда.
Притом, что только два из них (АНО «Институт современного арбитража» и Общероссийская общественная организация «Российский союз промышленников и предпринимателей») получили разрешение через обновленный механизм.
Еще двум арбитражным учреждениям – Международному коммерческому арбитражному суду при Торгово-промышленной палате РФ (МКАС при ТПП) и Морской арбитражной комиссии (МАК) – дали право работать в силу закона, оценив их как арбитражные центры с признанной международной репутацией. Кроме этого, закон сохранил бизнесу возможность использовать институт ad hoc (третейские суды, которые создаются сторонами для разрешения конкретного спора).
Оказалось, что главной преградой для регистрации арбитражных учреждений стал Минюст, куда подаются документы для первичной проверки. В самом ведомстве отметили, что получали необходимые бумаги с «большим количеством недочетов и ошибок в их заполнении».
Комментируя сложившуюся ситуацию изданию «Ъ», глава Совета по совершенствованию третейского разбирательства при Минюсте Михаил Гальперин подчеркнул: «Если профессионал не может переписать правильно свои ФИО и паспортные данные, то с ним не о чем больше говорить».
Что делать со старыми делами
Однако к 1 ноября текущего года не все старые суды успели рассмотреть начатые споры. Минюст объяснил, что делать в такой ситуации. Все функции по ранее начатым спорам подлежат выполнению третейским судом, то есть непосредственно составом арбитров, а не учреждением, отметили в Министерстве.
Важно также то, что у многих лиц есть арбитражное соглашение, где они договорились решать споры в конкретном учреждении. Теперь может получиться так, что это соглашение станет неисполнимым, поэтому граждане и юрлица должны подписать новый документ о передаче спора в ту организацию, которая получила право рассматривать дела.
Минюст также обратил внимание на то, что сейчас может появиться много мошеннических схем для обхода закона. Ведомство рекомендует всем проверять информацию об арбитражных учреждениях и внимательнее относиться к документам. Уточнить, имеет ли учреждение право администрировать арбитраж, можно на сайте Минюста.
Вместе с тем на новую процедуру регистрации арбитражных учреждений активно жалуются: одни пытаются оспорить новеллы третейской реформы в Верховном суде, а другие пишут жалобы первому вице-премьеру Игорю Шувалову. Правда, пока такие действия не привели к изменению существующего механизма учреждения третейских судов.
Эксперты «Право.ru» о первых итогах третейской реформы
Александр Молотников, арбитр Арбитражного центра Института современного арбитража, считает, что пока можно подводить лишь предварительные итоги третейской реформы: «Чтобы говорить о полноценных результатах, должно пройти несколько лет».
Вместе с тем пока Андрей Панов, старший юрист международной юрфирмы Norton Rose Fulbright, не видит успехов от перечисленных изменений. Одной из главных проблем как была, так и осталась настороженность российских государственных судов к обсуждаемому институту, уверяет юрист.
Леонид Никитинский, член СПЧ и Совета по совершенствованию третейского разбирательства при Минюсте, объясняет, что третейский суд предполагает высокий уровень доверия между гражданами, предпринимателями и государством: «А у нас сейчас нет ни того, ни другого».
И зачем тогда такой арбитраж, если никто никому не доверяет? – задается вопросом эксперт.
Чтобы изменить существующую ситуацию, Председатель КА «Каневский, Чургулия и партнеры», арбитр (третейский судья) Герман Каневский предлагает продолжить третейскую реформу на новом, более демократичном уровне: «Надо не сворачивать, а развивать этот правовой институт и прежде всего в регионах». Он убежден, что создание авторитетных региональных институтов третейского разбирательства может способствовать развитию этого инструмента в России на более качественном уровне: «При допустимом контроле со стороны государства».
А пока Панов констатирует, что участников рынка сильно ограничили в выборе третейских судов: «Четырех учреждений может хватить на Москву, но не на такую огромную страну, как Россия».
Крупный бизнес продолжит пользоваться третейским разбирательством, а вот для среднего бизнеса предлагаемый сейчас выбор может оказаться слишком дорогим, уверен Панов.
И Максим Кульков*, управляющий партнер «Кульков, Колотилов и партнёры», сомневается, что количество арбитражных учреждений в России серьезно увеличится в ближайшие годы: «Тенденция, к сожалению, та же, что и везде, – монополизация рынка за счет укрупнения и подчинения госконтролю в том или ином виде».
По словам Никитинского, до прошлого года огромное число «третейских судов» использовалось в двух вариантах: 1) В типовых договорах более сильная сторона принуждала слабую (чаще всего заемщика) решать возможный конфликт в «карманном» третейском суде.
2) В целях легализации разного рода мошеннических сделок. После принятия нового закона эти «лавочки» закрылись, констатирует Никитинский.
Однако обсуждаемый институт пока мертв, полагает эксперт: «Я бы видел лучший путь развития в медиации, но это другая тема».
Позитивные изменения и надежда на будущее
Тем не менее представители двух работающих арбитражных учреждений оценивают проведенные изменения позитивно. Глава аппарата Арбитражного центра при РСПП Александр Замазий считает бесспорным плюсом реформы повышение интереса общества и бизнеса к институту третейского разбирательства.
По его мнению, освещение реформы в СМИ популяризировало арбитраж, дало импульс для серьезных дискуссий и показало, насколько значительна роль третейских судов в нашей правовой системе и экономике.
Замазий считает важным результатом перечисленных изменений «уход со сцены» квазисудов, которые лишь дискредитировали всю систему.
Кроме этого, «реформа подтолкнула нас к тому, чтобы мы новым взглядом посмотрели на наше собственное внутреннее устройство, усовершенствовали многие механизмы», утверждает эксперт.
Он рассказывает, что Арбитражный центр при РСПП планирует расширять свою деятельность и выходить в регионы. Такую цель считает приоритетной и Генеральный директор Института современного арбитража Андрей Горленко.
Вообще, он прогнозирует, что количество споров, передаваемых в арбитраж, только увеличится. Помимо прочего, первостепенной задачей является популяризация профессионального арбитража и среди молодежи, полагает эксперт.
Он отмечает, что с этой целью при Институте современного арбитража проводятся студенческие конкурсы по арбитражу, конференции, создан Совет современного арбитража для молодых специалистов.
Анна Грищенкова, партнер АБ КИАП, член президиума Арбитражного центра Института современного арбитража, тоже верит, что третейское разбирательство может стать популярной и качественной альтернативой разбирательству в государственных судах.
Однако, чтобы достичь этой цели, надо научиться объединять усилия разных, непохожих друг на друга участников процесса и доверять друг другу чуть больше, чем сейчас, добавляет она. В этом плане следующий год будет более показательным, уверен Панов.
Кроме того, появится больше судебной практики по различным аспектам арбитражной реформы, прежде всего, по возможности передачи корпоративных споров в арбитраж, резюмирует юрист.
* Постоянный арбитр Международного арбитражного центра Сингапура (SIAC), Международного третейского суда Торгово-промышленной палаты Республики Кыргызстан, Арбитражного центра при Российском союзе промышленников и предпринимателей (РСПП), Российской арбитражной ассоциации (РАА). Выступал в качестве арбитра Арбитражного института Стокгольмской торговой палаты (SCC).
- Итоги 2017 года
- Суды и судьи
- Минюст РФ
- Третейский суд
- Третейские суды
Третейского не дано
Исполнилось пять лет третейской реформе, начатой с целью расчистить рынок от мошеннических и «карманных» судов, чтобы повысить доверие бизнеса и государства к такому способу разрешения споров.
Количество третейских судов (ТС) в России сократилось с нескольких тысяч до семи, из которых только три имеют широкий профиль, а еще два предназначены для нужд госкорпораций и входящих в них структур. Чиновники и сами новые ТС считают реформу в целом успешной.
Но статистика этого не подтверждает: исполнять в госсудах третейские решения легче не стало, а крупные споры российский бизнес, как и раньше, предпочитает передавать за рубеж.
В сентябре исполнилось пять лет с вступления в силу закона об арбитраже, а в ноябре будет ровно четыре года с окончания переходного периода третейской реформы, отведенного на переформатирование ТС (см. “Ъ” от 1 ноября 2017 года).
На смену нескольким тысячам ТС в России пришло всего семь постоянно действующих арбитражных учреждений (ПДАУ, новое название третейских судов).
Также право рассматривать споры на территории РФ получили четыре иностранных центра — Гонконгский, Венский и Сингапурский арбитражи, а также Международный арбитражный суд при Международной торговой палате (суд ICC).
Из российских ПДАУ два имеют узкую специализацию — Морская арбитражная комиссия при ТПП РФ и Национальный центр спортивного арбитража при Спортивной арбитражной палате.
Арбитражных учреждений общего профиля в стране всего три: Международный коммерческий арбитражный суд (МКАС) при ТПП РФ, Арбитражный центр при РСПП и Российский арбитражный центр (РАЦ) при Российском институте современного арбитража.
Кроме того, с разрешения Минюста в 2021 году появились ПДАУ при двух отраслевых НКО — Национальном институте развития арбитража в топливно-энергетическом комплексе и Союзе машиностроителей, где планируется рассматривать энергетические и промышленные споры соответственно.
Статистика показывает полное фиаско
Чиновники и сумевшие пройти их фильтр ТС оценивают итоги реформы позитивно.
В Минюсте говорят, что «относительно небольшое количество ПДАУ компенсируется созданием сети региональных отделений, насчитывающей более трех с половиной десятков автономных учреждений и покрывающей большую часть территории России».
Такое развитие системы «позволяет определить достаточно высокие стандарты арбитражного разбирательства, а также способствует повышению доверия к институту арбитража со стороны бизнеса и государства».
С этим согласны и представители ПДАУ. Зампред МКАС по спортивным спорам Вадим Чубаров уверен, что «существующих семи ПДАУ вполне достаточно, чтобы учитывать интересы российского бизнеса, в том числе и на внешнем треке».
Так, у МКАС при ТПП РФ «весьма успешно» работает 21 отделение в регионах, говорит он.
Зампред Арбитражного центра при РСПП Александр Замазий согласен, что существующая сеть региональных отделений способна закрыть потребности бизнеса, создавать новое ПДАУ на высоком уровне сложно, а круг специалистов ограничен.
К успехам реформы господин Замазий относит прекращение деятельности «многих сомнительных и откровенно недобросовестных структур», улучшение законодательства, регулирующего процедуру арбитража и вопросы содействия госсудов третейским.
По мнению ответственного администратора РАЦ Юлии Муллиной, «удалось сформировать корректное понимание сущности третейского разбирательства» и повысить «доверие к арбитражу как со стороны пользователей, так и судов», в частности, благодаря «прозрачности и определенности хода арбитражного разбирательства». Основной целью реформы, по ее словам, было «развитие и распространение профессионального арбитража в качестве альтернативы государственному судопроизводству». Юлия Муллина признает, что ТС пока не стали полноценной заменой госсудам, но растущее количество исков в ПДАУ показывает «интерес бизнеса».
Вице-президент по правовым вопросам «Ростелекома» и член ОКЮР Александр Смирнов согласен, что «доверия к ведущим арбитражным учреждениям стало больше». Он поясняет, что бизнес продолжает выбирать зарубежные арбитражные центры «в контрактах, где позиция иностранной стороны сильнее», но все чаще в договорах указывают российские ПДАУ, а их решения могут эффективно исполняться и за рубежом.
«Данные ПДАУ говорят о ежегодном увеличении числа рассматриваемых споров»,— подчеркивают в Минюсте. В 2018 году в три основных российских ПДАУ общего профиля поступило 947 исков, в 2019 году — 1089, в 2020 году — 1374 иска. Денежные показатели споров МКАС при ТПП не раскрывает.
Сумма рассмотренных споров в двух других ПДАУ общего профиля составила около 40 млрд руб. за год. Между тем в ICC Russia рассказали “Ъ”, что только в 2020 году в мире суд ICC администрировал 1833 дела (из них 946 новых разбирательств) на общую сумму $258 млрд.
Причем пандемия повысила спрос на арбитраж.
Причина в том, что помимо стандартных преимуществ третейского разбирательства (быстрое и конфиденциальное рассмотрение спора) его правила более гибкие, чем у госсудов, и позволяют выбрать более подходящую форму разбирательства, в том числе провести его в любом месте или даже онлайн.
Но российские ТС выиграли от этой тенденции гораздо меньше, чем зарубежные. Юристы отмечают, что крупные и международные споры продолжают преимущественно оставаться в зарубежной юрисдикции, а большинство дел, рассматриваемых российскими ПДАУ,— внутренние.
Похвастаться большой долей международных споров может только МКАС, в котором 45,8% из всех поданных в 2019 году исков были с участием иностранных лиц. «Количество дел, которые рассматривают арбитражные центры, не достигло значительных показателей.
Сами центры работают нормально, но их мало, и бизнес не сильно на них рассчитывает»,— говорит управляющий партнер АБ «Бартолиус» Юлий Тай. Партнер юрфирмы Mansors Роман Зыков полагает, что требуется больше ПДАУ, особенно в регионах.
Председатель правления Арбитражной ассоциации Владимир Хвалей и вовсе считает, что статистика показывает «полное фиаско» реформы, учитывая, что «количество дел в ТС уменьшилось почти в десять раз и составляет меньше 0,1% от коммерческих споров в госсудах».
«Вряд ли можно третейскую реформу назвать удачной»,— говорит и советник практики Allen & Overy Андрей Панов.
По его мнению, сама идея лицензирования ТС «по меньшей мере странная», хотя и укладывается в логику «зарегулировать все и вся, особенно если это институты гражданского общества».
Возможно, предполагалось, что сокращение количества ТС и их предварительная проверка должны дать определенный эффект, однако бизнес «в целом не видит преимуществ третейского разбирательства», притом что оно «стало заметно дороже и дольше разбирательств» в госсудах, рассуждает господин Панов.
«Непохоже, что целью реформы было улучшить привлекательность арбитража в России. В результате вместе с мутной водой «карманных» третейских судов был выплеснут ребенок — достижения арбитражной практики в этой сфере»,— говорит управляющий партнер Lidings Андрей Зеленин. По его словам, вес профессионального арбитражного сообщества еще «предстоит восстанавливать».
К тому же, отмечает Владимир Хвалей, сомнительные третейские схемы, для избавления от которых затевалась реформа, продолжили работать, но в форме арбитража ad hoc.
«Минюст слишком уповал на административное регулирование ТС как на некую панацею для борьбы со злоупотреблениями, но это не сработало»,— говорит он.
В Минюсте, со своей стороны, планируют подготовить поправки для «пресечения злоупотреблений в деятельности третейских судов ad hoc», отмечая, что уже сейчас закон запрещает рекламу выполнения функций по осуществлению арбитража лицами, не получившими соответствующее разрешение.
Выпавшие споры ушли в госсуды
Одной из задач реформы было повышение доверия к ТС не только бизнеса, но и государства. Госсуды действительно стали «в целом лучше» относиться к ПДАУ, говорит Александр Замазий.
Этому, по его словам, поспособствовало участие экспертов этих учреждений в подготовке постановления пленума ВС от 10 декабря 2019 года №53, в котором разъяснен механизм судебного контроля и содействия в сфере арбитража, а также «обновлена трактовка нарушения публичного порядка».
Юлия Муллина тоже видит положительную динамику в исполнении решений ПДАУ: «Основания для отказа в принудительном исполнении решений, в том числе и противоречие публичному порядку, начали толковаться судами более ограничительно». Она считает, что помимо разъяснений ВС это заслуга и существующих ПДАУ.
По словам Вадима Чубарова, госсуды относятся к решениям МКАС «с неизменным уважением, что выражается в единичном количестве случаев непризнания или отмены решений». Александр Смирнов полагает, что в целом отношение к третейскому разбирательству со стороны госсудов улучшилось, «с учетом того что судьи в отставке пополнили списки арбитров».
Впрочем, Юлия Муллина и Александр Замазий отмечают сохранение недоверия к ТС со стороны ряда региональных госсудов.
Но статистика и здесь пока не внушает оптимизма. По данным судебного департамента при Верховном суде РФ (суддеп при ВС), количество обращений за принудительным исполнением третейских решений уменьшается с каждым годом. Это свидетельствует об общем снижении числа таких решений и, следовательно, споров в ТС.
Так, за пять лет число обращений в государственные арбитражные суды за выдачей исполнительного листа на решение ТС упало в десять раз: в 2016 году было рассмотрено 7324 таких заявления, в 2020 году их стало 725. «Выпавшие из третейской сферы свыше 6 тыс.
споров, скорее всего, ушли в госсуды, которые реформа должна была разгрузить, но на сегодняшний день мы получили обратный результат», — указывает Роман Зыков.
В Минюсте объясняют это падение «закономерным последствием сокращения количества ПДАУ», добавляя, что «статистика за 2018–2020 годы не позволяет в полной мере делать выводы о динамике развития института третейского разбирательства, так как в ней учитываются и решения, вынесенные ТС до завершения арбитражной реформы».
Но даже если в статистике последних лет остается доля решений дореформенных ТС, появление новых ПДАУ, прошедших тщательный отбор, должно было отразиться на итогах проверки госсудами третейских решений, говорят юристы.
Однако данные суддепа при ВС показывают, что госсуды все еще не слишком доверяют третейскому правосудию.
Так, в делах об оспаривании третейских решений процент их отмен за прошедшие пять лет почти не изменился: в 2016 году отменяли 18,2% решений ТС, в 2020 году — 23,2%, а в первом полугодии 2021-го — 18,9%.
Более того, третейские решения стали даже реже исполняться госсудами, чем до реформы. «Процент выдачи исполнительных листов на решения ТС существенно сократился, даже несмотря на то что они вынесены арбитражными институтами, прошедшими аккредитацию Минюста»,— отмечает Роман Зыков.
Если в 2016 году удовлетворялось 84% заявлений об исполнении третейских решений, то в 2020 году эта доля составила лишь 68%, что означает отказ каждому третьему. В первом полугодии 2021 года доля выросла до 75%, но все еще меньше, чем пять лет назад. Среди наиболее частых причин неисполнения решений ТС господин Зыков называет неизвещение ответчика и противоречие публичному порядку РФ.
Юлий Тай добавляет, что под «нарушением публичного порядка» госсуды могут подразумевать «все что угодно».
По мнению юристов, ПДАУ при Национальном институте развития арбитража в топливно-энергетическом комплексе (НИРА ТЭК) и Союзе машиностроителей призваны заменить упраздненные ТС «Газпрома» и «Ростеха».
Но само их появление не соответствует заявляемой государством идее реформы. Одной из ее задач, поясняет партнер юрфирмы Mansors Роман Зыков, было «устранение так называемых корпоративных ТС, которые не являлись полностью независимыми институтами».
По его мнению, «создание корпорациями судов для себя свидетельствует о том, что реформа не привела к ожидаемым результатам» и не весь бизнес согласен решать свои споры в существующих ПДАУ.
Советник практики Allen & Overy Андрей Панов добавляет, что формально запрет на создание ТС есть только для коммерческих организаций, но неясно, как получившие одобрение НКО смогли выполнить иные требования закона (например, о наличии репутации и деятельности по развитию арбитража в РФ).
Минюст не видит здесь проблемы.
Там “Ъ” сообщили, что центры при НИРА ТЭК и Союзе машиностроителей «соответствуют требованиям закона», который также предусматривает «дополнительный судебный контроль процедуры рассмотрения вопросов об отводе арбитров при наличии обстоятельств, вызывающих обоснованные сомнения относительно их беспристрастности или независимости». Вопрос в том, подчеркивает управляющий партнер Lidings Андрей Зеленин, насколько эффективным будет государственный и общественный контроль за деятельностью новых ПДАУ, так как «предшествующий опыт и нынешнее положение вещей настраивают скорее на пессимистичный лад».
Не хватает доверия от всех
Значительная доля отказов госсудов в том числе отталкивает российский бизнес от обращения в ПДАУ, признают юристы.
По словам Юлия Тая, после реформы исполнять третейские решения «не стало проще», и это в том числе «связано с нежеланием госсудов делиться властью».
У Александра Замазия беспокойство вызывает также несоблюдение госсудами месячного срока для рассмотрения заявлений об исполнении третейских решений, «что существенно снижает привлекательность арбитража».
«Нужно, чтобы госсуды оказывали больше содействия арбитражу, а контроль был ограничен рамками закона и исключалось вмешательство в существо разрешенного арбитрами спора»,— подчеркивает господин Смирнов.
Андрей Панов тоже полагает, что бизнес захочет платить за третейское разбирательство, когда сократится процент отказов исполнить решение ТС.
В Англии, Франции, Сингапуре и Швейцарии, поясняет он, отменить третейское решение почти невозможно, поэтому туда «идет и местный бизнес, и иностранный».
Популярности российских ПДАУ мешает и дешевизна судопроизводства в отечественных государственных судах. «Российский бизнес готов использовать форму третейского разбирательства гораздо шире. И это, безусловно, произойдет, как только будет повышен размер пошлины для обращения в государственные суды РФ»,— говорит Вадим Чубаров.
По мнению Андрея Зеленина, государству следует «расширить сферы применения третейского разбирательства, например на споры в сфере интеллектуальной собственности, семейные и потребительские», а арбитражным учреждениям стоит заняться «сервисной составляющей их работы».
С последним согласен и Александр Смирнов: «Повышение привлекательности российских ПДАУ — задача для них самих, не для законодателя.
Для ее решения арбитражные центры должны активно презентовать свои сервисы, привлекать лучших экспертов в качестве арбитров, внедрять новые, в том числе цифровые, технологии».
По мнению Юлии Муллиной, распространение третейских оговорок и повышение привлекательности российского арбитража «требуют времени и постоянной работы над репутацией». «Российскому арбитражу пока не хватает доверия от всех: бизнеса, государства, граждан, иностранцев,— согласен Юлий Тай.
— Создать респектабельность, уважение и доверие можно только длительной позитивной деятельностью без отрицательных примеров и казусов. Пара десятков лет работы без скандалов и потрясений, и все будет хорошо».
Впрочем, Андрей Панов полагает, что время не решит всех проблем, и, «если в России третейское решение можно отменить просто потому, что госсуд снизил бы неустойку существеннее, чем это сделали арбитры, никакого бума третейского разбирательства ждать не стоит».
Анна Занина, Екатерина Волкова
Минюстом России разъяснены последствия окончания 1 ноября 2017 года переходного периода реформы арбитража (третейского разбирательства) для физических и юридических лиц
Информация Минюста РФ от 01.11.2017
Сообщается, что с указанной даты для администрирования арбитража необходимо наличие права на осуществление функций постоянно действующего арбитражного учреждения.
В отсутствие данного права учреждение, например, не может назначать или отводить арбитров, вести делопроизводство, собирать и распределять арбитражные сборы.
Постоянно действующие арбитражные учреждения и третейские суды, не получившие права администрировать арбитраж, не могут осуществлять эту деятельность.
- В настоящее время только четыре арбитражных учреждения имеют право администрировать арбитраж:
- Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате Российской Федерации, Морская арбитражная комиссия при Торгово-промышленной палате Российской Федерации, Арбитражный центр при Российском союзе промышленников и предпринимателей, Арбитражный центр при некоммерческой автономной организации «Институт современного арбитража».
- Вынесенные после 1 ноября 2017 года решения учреждений, не получивших права администрировать арбитраж, считаются принятыми с нарушением процедуры арбитража, предусмотренной законом, что может явиться основанием для отмены решения третейского суда или отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение его решения.
Внесение изменений в юридически значимые реестры (например, Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество и сделок с ним, Единый государственный реестр юридических лиц, реестр акционеров общества) осуществляется на основании исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда. В отсутствие исполнительного листа изменения в юридически значимые реестры вноситься не могут.
После 1 ноября 2017 года часть арбитражного соглашения о передаче спора в конкретное учреждение, у которого отсутствует право администрировать арбитраж, становится неисполнимой. Физические и юридические лица могут заключить новое арбитражное соглашение о передаче спора на рассмотрение арбитражного учреждения, получившего право администрировать арбитраж.
По спорам, которые были начаты в учреждении до 1 ноября 2017 года, все функции подлежат выполнению третейским судом (то есть непосредственно составом арбитров, а не учреждением), как при арбитраже, образованном для разрешения конкретного спора.
Признанию и приведению в исполнение такое решение подлежит как решение, принятое арбитражем, образованным для разрешения конкретного спора. Арбитраж, образованный сторонами для разрешения конкретного спора, не вправе рассматривать корпоративные споры.
Минюст России призывает проявлять осмотрительность при обращении к лицам, указывающим на то, что они являются третейскими судьями.
Рекомендуется проверять информацию о таких лицах на официальных сайтах арбитражных учреждений, получивших право администрировать арбитраж, а также внимательно знакомиться с документами, которые предлагается подписать в процессе заключения арбитражного соглашения.
- Кроме того, при обращении в какое-либо учреждение рекомендуется проверять, были ли правила этого учреждения депонированы в Минюсте России на его официальном сайте.
- Перейти в текст документа »
- Больше документов и разъяснений по антикризисным мерам — в системе КонсультантПлюс.
- Зарегистрируйся и получи пробный доступ
Дата публикации на сайте: 03.11.2017
Поделиться ссылкой:
В россии предлагают изменить систему третейских судов
До сих пор получили разрешение на осуществление деятельности третейских судов только 2 суда. 2 функционируют без такого разрешения — МКАС и МАК при ТПП.
Необходимо упростить процедуру и требования при регистрации арбитражных учреждений, установить в законодательстве исчерпывающий перечень документов для получения разрешения, чтобы третейское разбирательство стало более востребованным.
Об этом заявил 30 октября в Екатеринбурге глава Комитета Госдумы по государственному строительству и законодательству Павел Крашенинников. В рамках региональной недели Государственной Думы он провёл в Екатеринбурге расширенное заседание Совета Свердловского регионального объединения «Депутатская вертикаль».
«Важная работа предстоит и над поправками в законодательство о третейских судах — поправками в статью 44 Федерального закона «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации» в части совершенствования порядка предоставления права на осуществление функций постоянно действующего арбитражного учреждения», — объяснил Крашенинников.
Порядок отмены постановления о прекращении уголовного дела уточнят
Он напомнил, что сейчас в России идёт масштабная реформа судопроизводства. Законодательные изменения в её рамках предлагают президент, Правительство, депутаты и сенаторы.
Парламентарий напомнил, что по распоряжению Администрации Президента РФ в июне 2018 года была создана рабочая группа по совершенствованию законодательства о судоустройстве и процессуального законодательства.
«Основной целью рабочей группы стала работа над 30 законопроектами, количество которых за весь период практически не менялось, поскольку в течение периода работы перечень уменьшался за счёт принятых и пополнялся за счёт вновь вносимых законопроектов», — уточнил Крашенинников.
По его словам, сейчас принято 14 федеральных законов.
В частности, основной закон по реформированию судоустройства — Федеральный закон «О внесении изменений в федеральные конституционные законы в связи с созданием кассационных судов общей юрисдикции и апелляционных судов общей юрисдикции.
А также коррелирующие законы о внесении изменений в УПК, КоАП, о реорганизации военных судов, о правовом статусе помощника судьи, об обеспечении судей, об обязательной аудиозаписи судебного заседания и другие.
«Федеральный конституционный закон по реформированию судоустройства предусматривает создание апелляционных и кассационных судов общей юрисдикции, в том числе апелляционного и кассационного военных судов. Решение о начале их деятельности примет Пленум ВС РФ и объявит об этом не позже 1 октября 2019 года», — рассказал председатель думского Комитета.
Он подчеркнул, что для реализации судебной реформы планируется реорганизация в системе военных судов, а в июле 2018 года были приняты федеральные законы, направленные на беспристрастное определение состава суда по конкретным видам дел, используя автоматизированную информационную систему и обязательную аудиозапись судебных заседаний по гражданским и уголовным делам, как в первой инстанции, так и в апелляции. Изменения вступят в силу с 1 сентября 2018 года.
«В перспективе нам предстоит рассмотрение во втором чтении законопроекта о реформе процессуального законодательства, работа по которому ведется с февраля 2018 года. По данному законопроекту проведены многочисленные заседания рабочих групп, совещания, поступило более 150 поправок, отзывы.
Проектом предлагается внести ряд изменений в сходные нормы процессуального законодательства (ГПК, АПК и КАС), регулирующие порядок рассмотрения гражданских и административных дел в судах общей юрисдикции и в арбитражных судах.
Законопроект является важным шагом в реформировании и модернизации судопроизводства, в унификации процессуальных кодексов», — отметил Крашенинников.
При этом он уточнил, что некоторые из изначально предложенных в нём способов оптимизации деятельности судебных органов могли привести к снижению качества правосудия и ограничению реализации прав сторон в процессе.
«В связи с чем отдельные положения законопроекта предложено скорректировать рабочей группой, ряд поправок впоследствии был одобрен Комитетом Госдумы по государственному строительству и законодательству», — добавил депутат и перечислил самые обсуждаемые из них.
В частности, из законопроекта исключаются нормы об отказе от составления мотивировочной части судебного решения, сохраняются положения о возможности изменения договорной подсудности, предлагается установить, что представителями сторон в суде при рассмотрении гражданских и арбитражных дел могут быть только лица, имеющие высшее юридическое образование.
«В дальнейшем планируется работа над совершенствованием процедуры медиации. Предлагается применять медиацию не только к спорам, возникающим из гражданских, семейных и трудовых отношений, но также административных и иных публичных — например, налоговых, об оспаривании нормативных правовых или индивидуальных актов», — резюмировал Павел Крашенинников.